ЗАДОРОЖНЫЙ АЛЕКСАНДР

 

КОЛДУНЫ

        Последний луч заходящего солнца соскользнул с алого полотнища, повисшего безжизненной тряпкой на высоком древке. Солнце скрылось за горизонт, оставив на западе угасающее пожарище вечерней зари, а дорогу, ведущую к замку, уже начал укутывать холодный вечерний туман. Его белые щупальца, почуяв вечернюю прохладу, потянулись из-под еловых лап дремучего леса, застывшего по обе стороны, и от болотистых низин, заросших камышом, к узкой наезженной дороге, ведущей к воротам замка.

        На смотровой площадке одной из башен замка, на фоне пока еще светлого неба хорошо просматривались две фигуры. Люди стояли неподвижно, закутавшись в широкие черные плащи с эмблемами в виде руки, держащей песочные часы. Оба человека напряженно всматривались в то место, где дорога исчезала в лесу.

        – Йозеф опаздывает. Еще час и наступит тьма, – глядя с центральной башни на то, как белый саван затягивает пространство под стенами замка, произнес Джузеппе Магинолли.

        Стоящий рядом с ним человек, облокотившись о серый камень зубчатой стены, с беспокойством посмотрел вниз.

        – Темнота не должна остановить его, – произнес Эдмон Данн. – От сегодняшней ночи многое зависит. Йозеф это знает и сделает все возможное, чтобы прибыть вовремя.

        – Через час поднимут ворота, – заметил Магинолли. – Если Йозеф опоздает, нам придется ждать благоприятного расположения планет еще двести лет!

        – Я думаю, что если Йозеф опоздает, мы найдем другой способ. К одной цели ведут разные дороги. Чтобы раскрыть артефакт не обязательно использовать влияние Марса и Меркурия. Можно использовать силу времени.

        – Эдмон, я всегда преклонялся перед глубиной знаний, доступных тебе. Ты самый великий из идущих по пути света, но на сей раз позволь с тобой не согласиться. У этого замка один ключ. И если мы не воспользуемся им сегодня, то обречены на двухсотлетнее ожидание. К тому же, лорд Джаф ждет от нас конкретного результата до завтрашнего утра. Надеюсь, ты помнишь, что он обещал, если мы не сдержим данное ему слово?

        – Да, да, – ответил Эдмон, – я помню – костер.

        – Именно костер, – подтвердил Джузеппе.

        Эдмон задумался, всматриваясь в быстро темнеющие очертания леса.

        Время шло. Свободное пространство перед замком полностью покрыл туман, и теперь лес с противоположной стороны выглядел высоким берегом, чей черный камень омывают молочные воды таинственного океана.

        Заметно похолодало, и Эдмон плотнее укутался в широкий черный плащ.

        – Джаф пугает смертью других, потому что сам боится ее, – нарушил тишину ожидания Эдмон. – Разве можно страшиться смерти, если душа бессмертна?

        – Да, – согласился Джузеппе, – но Джаф не хочет умирать сейчас, чтобы родиться в будущем неизвестно кем. Он хочет быть лордом вечно – ему это нравиться.

        – Джафу уже за девяносто – отличный возраст для того, чтобы пойти дальше.

        – Ему и здесь хорошо. К тому же, не забывай, за наше содействие он обещал нам Великий Артефакт. Разве может сравнивать жизнь какого-то человека со знанием тайн судеб!

        – Ты прав, Джузеппе, знание – самое дорогое, что есть в мире, потому что жизнь человека бесценна.

        – Скрижали судьбы помогут нам стать подобным богам.

        – В скрижали заключена великая мудрость. Одного взгляда на нее хватит, чтобы постигнуть истину. Но, стать богом…? – не думаю, Джузеппе.

        – Время покажет.

        – Время покажет, – согласился Эдмон.

        Сзади раздался шум шагов, кто-то поднимался на башню по каменным ступеням винтовой лестницы. Вскоре в темной нише прохода заплясал желтый свет от факела, и на площадке появился карлик в черной кожаной куртке.

        – Господин, – обратился пришедший к Джузеппе, – лорд Джаф интересуется, когда состоится обряд.

        В ожидании ответа карлик замер на месте. Смоляной факел в его руке слегка потрескивал и плевался огненными искрами. В темно-синее небо с россыпью первых звезд поднимались клубы черной копоти.

        Джузеппе перевел вопросительный взгляд со слуги лорда на Эдмона.

        – Всему свое время, – не поворачиваясь, отозвался Эдмон. Он напряженно смотрел в сторону леса, словно мог что-то разглядеть в непроницаемом сумраке наступившей ночи.

        – Все же, что мы скажем лорду? – не удовлетворившись ответом, постарался уточнить Джузеппе у своего товарища.

        – Пускай готовиться к церемонии, – ответил тот.

        – А как же Йозеф?

        – Он уже рядом.

        Джузеппе подался к ограждению смотровой площадки, но все видимое пространство вокруг замка целиком поглотила тьма безлунной ночи. Лишь яркие точки холодных звезд и дрожащее желтое пятно от факела в руках карлика, не давали воображению потеряться в бесконечности ночной мглы.

        – Я ничего не вижу, – сообщил Джузеппе. – Откуда ты знаешь, что Йозеф прибудет вовремя?

        – Прислушайся, – посоветовал Эдмон.

        Джузеппе замолк и, чуть наклонив голову, вслушался в ночную тишину. Через минуту напряженного безмолвия до его слуха из кромешной тьмы донеслось завывание волка. Вой казался каким-то тоскливым, словно зверь попал в капкан, или оплакивает чью-то смерть.

        – Да, это Йозеф, – согласился Джузеппе, – Он уже недалеко от замка, – затем, обращаясь к слуге, распорядился:

        – Иди, предупреди лорда, пускай начинает готовиться. И еще, напомни, чтобы Джаф не забыл взять на церемонию обещанную вещь.

        Слуга безропотно поклонился и, повернувшись, направился выполнять распоряжение. Когда карлик почти скрылся на лестнице, Джузеппе вновь окликнул его:

        – Да, скажи там внизу, чтобы не закрывали ворота!

        – Будет исполнено, господин, – отозвался карлик из глубины каменного коридора и стал спускаться дальше. Его уродливая фигура с факелом в руках скрылась за поворотом, но тень, падающая на каменные стены, еще двигалась жутким призраком вслед за хозяином. Но вот, последний отсвет факела утонул во мраке винтовой лестницы, и оставшихся на смотровой площадке окутала ночь.

        Эдмон с Джузеппе некоторое время стояли молча.

        – Пора и нам, – произнес Джузеппе, когда затихли шаги карлика на ступенях лестницы.

        – Пора, – согласился Эдмон. – Чамарэ Фуоко Лесто, – щелкнув пальцами правой руки, сотворил он заклинание «факел», и над его ладонью появилось яркое пламя. Свет имел неестественный зеленоватый оттенок, а языки огня начинались на расстоянии нескольких сантиметров от ладони и горели ниоткуда.

        – Чамарэ Фуоко Лесто, – следом за Эдмоном сотворил заклинание «факела» Джузеппе.

        Освещая себе дорогу светом магических огней, колдуны направились к винтовой лестнице, ведущей внутрь центральной башни. Скоро загадочное зеленоватое свечение исчезло в глубине каменного коридора, и смотровая площадка погрузилась во тьму.

        Тоскливый вой волков в глубине леса внезапно оборвался. Далеко на горизонте ночное небо, усыпанное звездами, заволакивала сплошная чернота надвигающейся тучи. Внутри мелькали вспышки молнии, и тогда огромная клубящаяся облачная масса вспыхивала бледным дрожащим светом электрического разряда. Гроза была еще настолько далека, что раскаты грома не достигали стен замка. До того, как первые капли упадут на островерхие крыши, оставалось еще около часа.

        Слабо колыхнулось от прикосновения ветра полотнище флага на флагштоке замка. В свете звезд тускло блеснуло серебро вышивки герба лорда Джафа – цветок Дандрадеи – символа мертвых воинов.

         

         

        У открытых ворот замка на страже стояло двое копьеносцев. Они неуверенно переминались с ноги на ногу, напряженно всматриваясь в кромешную мглу безлунной ночи. Так поздно ворота еще ни разу не держали открытыми, и теперь в волнах белесого тумана стражникам мерещились подходящие к замку отряды неприятеля. Единственной защитой от воображаемых призраков являлось желтое пятно света, бросаемое коптящими факелами из арки ворот.

        – Ох, Аркрофт, не нравиться мне сегодняшняя ночь. Клянусь святыми мощами, силы зла собираются нынче устроить свой мерзкий шабаш, – произнес один из стражников. Его напарник: худой длинный воин в потемневшей в долгих боевых походах кольчуге, нервно сглотнул и вжал голову в плечи, стараясь укрыться за большим круглым щитом. Флажок с гербом лорда Джафа на кончике его копья, поднятого острием вверх, качнулся из стороны в сторону.

        – С чего ты так решил, Хольмуд? – с трепетом поинтересовался Аркрофт у напарника.

        Хольмуд был ниже Аркрофта ростом, но в два раза шире в плечах, и имел на себе легкие латные доспехи, поэтому, когда он делал какое-либо движение, раздавался характерный металлический лязг. Вот и сейчас, когда Хольмуд повернулся к Аркрофту, чтобы ответить, его доспехи издали звук, похожий на перекатывающуюся утварь в мешке жестянщика.

        – Подумай сам, дружище, какая сегодня ночь?

        – Какая?

        – Новолунье, к тому же, начало цветения дурмантравы на болотах.

        – И что? – переходя на шепот, поинтересовался Аркрофт.

        – А то, что все болотные твари, надышавшись дурмана, вылезают из своих нор и ходят по округе в поисках заблудшего человека, – также шепотом ответил Хольмуд.

        – Для чего?

        – Ну ты даешь! Как для чего? Чтобы погубить, выпить кровь, защекотать до смерти, разорвать в клочья, или чего хуже – утащить к себе в трясину.

        – Боже! Пресвятая дева Мария, защити раба твоего грешного… – забормотал Аркрофт.

        – Клянусь селезенкой, этой ночью должно произойти что-то ужасное, недаром наш лорд приказал никому не ложиться и не снимать доспехи.

        – Ты думаешь, наш лорд замыслил что-то богопротивное? – перестав шептать молитвы, спросил Аркрофт.

        – Я этого не говорил, но посуди сам, Аркрофт, что за странные монахи у лорда Джафа гостят второй день. А необычный свет, который видели прошлой ночью в бойницах северной башни, где они остановились? Пусть мне гореть в аду, если это не колдовство.

        – Пресвятая богородица… – Аркрофт неуклюже перекрестился. – Как Джаф мог допустить такое в своем замке, он же лучший друг магистра святой инквизиции?

        – Не знаю. Простому воину трудно вникнуть в помыслы лорда, но три костра, которые Джаф приказал сложить сегодня днем, обещают скоро пролить свет на все вопросы.

        – Да, это так… – согласился с последним замечанием напарника Аркрофт. – Но колдунов всего двое, для кого тогда предназначен третий костер?

        Хольмуд усмехнулся.

        – Ты, Аркрофт, хороший товарищ, но ума под шлемом у тебя столько же, сколько в чане с брагой. Для чего нас поставили сюда, и почему до сих пор не закрыли ворота?

        Аркрофт лишь непонимающе пожал плечами.

        – Да потому, – продолжил Хольмуд, не дождавшись от напарника ответа, – что вот-вот должен подойти тот, для кого наш лорд и приготовил тот третий костер под стенами замка. Они ждут третьего колдуна. Для чего я не знаю, но говорю тебе: игры с дьяволом затеял наш лорд, и неважно, что на завтра он приказал казнить своих гостей.

        – Ты думаешь, Джаф хочет продать свою душу? – пришла на ум Аркрофту страшная догадка.

        – Я этого не говорил. Ты сам сказал это, – многозначительно ответил Хольмуд.

        Аркрофт занес руку, чтобы осенить себя святым крестом, как со стороны леса послышался заунывный волчий вой. Стражник на мгновение замер с поднятой рукой и с ужасом посмотрел в темноту. Вой возобновился уже ближе. Аркрофт вздрогнул и, словно выйдя из оцепенения, усиленно принялся креститься. Рядом замолчавший Хольмуд нервно переступил с ноги на ногу. Его доспехи издали тихое металлическое бряцанье. Слабый порыв ветра, словно холодная рука покойника, коснулся лица стражников. К ногам Хольмуда, на освещенное факелом пространство выползло бледное щупальце тумана и, закрутившись в спираль, растаяло без следа.

        Волчий вой оборвался. Наступила напряженная тишина, но вскоре из ночного мрака послышался новый, приближающийся звук: кто-то бежал по дороге в сторону замка. Его тяжелые торопливые шаги, приглушенные туманом, раздавались все отчетливей и отчетливей. Стражники замерли в напряженном ожидании момента, когда ночной гость лорда Джафа появиться из темноты.

        Впереди показалась фигура незнакомца огромного роста, быстро приближающаяся к воротам замка. Его короткие ноги по колено утопали в тумане, а на месте головы виднелась неясная бесформенная масса. Не доходя нескольких шагов до освещенного пространства, незнакомец перешел на шаг, и стражникам показалось, что они увидели у пришельца вторую пару рук. Ужас закрался в сердца храбрых воинов лорда Джафа. А тем временем бесформенная масса на месте головы ночного гостя зашевелилась, и, распространяя проклятия, на землю с плеч рослого детины спрыгнул щуплый старикашка в рваных лохмотьях. Держась за спину и кряхтя, таинственный всадник направился в сторону ворот. Привезший его детина остался неподвижно стоять в отдалении, у границы света факелов и ночной тьмы.

        – Меня ждут, – лаконично сообщил приехавший верхом на человеке старик, проходя мимо застывших в ужасе стражников.

        Только через несколько минут после того, как ночной гость скрылся в глубине двора, Хольмуд позволил себе произнести несколько слов.

        – Аркрофт, – позвал он шепотом своего напарника, – не пора ли закрывать ворота?

        Аркрофт неуверенно переступил с ноги на ногу и повернул голову.

        – А как же этот? – он указал на фигуру человека, верхом на котором приехал гость лорда Джафа, видневшуюся в отдалении.

        – Позови его, – предложил Хольмуд.

        – Сам зови.

        – Я командир.

        – Вот ты и зови, – заупрямился Аркрофт.

        – Хорошо, – немного подумав, согласился Хольмуд. Ему не терпелось скорее укрыться под защитой стен замка, а для этого необходимо было закрыть ворота. – Эй, приятель, – неуверенно позвал он странного человека. Но тот продолжал неподвижно стоять на одном месте. Тогда Хольмуд позвал громче:

        – Эй, ты слышишь? Иди сюда!

        Но и на этот призыв незнакомец никак не отреагировал.

        – Может он глухой? – предположил Хольмуд. – Надо подойти ближе.

        – Я скорее прыгну в яму со змеями, чем сделаю хоть один шаг от замка, – сообщил Аркрофт.

        – У тебя заячье сердце, Аркрофт, не знаю, почему ты себя считаешь воином, если боишься темноты.

        – Ты не прав, Хольмуд. Я никогда ничего не боялся, ни когда мы сражались против язычников на севере, ни тогда, когда нас обстреливали в Драконьем ущелье камнеметательные машины лорда Гондердольфа… Но сейчас мне действительно страшно… Послушай своего товарища, Хольмуд, возможно у него и заячье сердце, как ты говоришь, но это заячье сердце чувствует, что там, – Аркрофт кивнул в сторону застывшей фигуры, – притаилась сама смерть.

        – Ладно, перестань наводить ужас и лучше принеси факел.

        – Что ты задумал, Хольмуд?

        – Мне надоело торчать здесь. Я схожу к тому парню и позову его в замок, а если он не захочет идти, то пускай коротает ночь за стенами, потому что мы в любом случае закроем ворота.

        Аркрофт немного помедлил, но потом все же пошел за факелом. Он вытащил древко из держателя на стене и вернулся обратно.

        – Ну что, Аркрофт, может, все-таки, прикроешь меня? – поинтересовался Хольмуд, беря протянутый факел.

        – Прикрою, – с неохотой согласился напарник.

        – Тогда пошли.

        Нести одновременно щит, копье и горящий факел было неудобно, поэтому Хольмуд воткнул свое копье в землю в том месте, где стоял на посту. Взял факел в освободившуюся руку и направился к незнакомцу. Сзади, выставив копье и прикрываясь щитом, шел Аркрофт.

        Стражники, не торопясь, преодолели половину расстояния. Они держались плотно друг к другу. Их доспехи издавали тихий скрежет, когда соприкасались между собой. Желтый свет от потрескивающего масляного пламени падал на бледное туманное покрывало, в которое ноги погружались по колено. Но вот тусклый свет добрался и до незнакомца.

        Дрожащий отблеск от пламени факела упал на белую кость голого черепа. Пустые глазницы слепо уставились перед собой, в их непроглядной глубине притаился ночной мрак. Из рукавов рваной, прогнившей одежды торчали белые фаланги костлявых пальцев.

        – Святая Дева Мария… – полным ужаса голосом пролепетал Хольмуд.

        Вдруг скелет потерял равновесие и с отвратительным хрустом рухнул наземь, превратившись в груду костей. Пустая голова откатилась к ногам испуганных стражников. Аркрофт издал тихий, полный ужаса крик, и воины лорда Джафа опрометью бросились к замку, стараясь скоре спрятаться под защиту каменных стен.

        В этот момент со стороны леса, где в дремучих зарослях исчезала дорога, в ночной мгле показался огонь, и послышался конский топот…

         

         

        В главный зал замка лорда Джафа вошел щуплый старик в лохмотьях, которые когда-то были дорогим, вышитым золотом кафтаном.

        Помещение, куда попал гость, имело вытянутую форму. В дальней стене располагался огромный камин из черного гранита, в его широком очаге, потрескивая, горели несколько толстых бревен. Над широкой каминной полкой, занимая всю стену, вытянулось до самого потолка большое зеркало в золотой раме. С флагштоков между узкими стрельчатыми окнами свешивались штандарты и знамена лорда Джафа. Сейчас, из-за стоявшей на дворе ночи, причудливые витражи в окнах казались темными и мрачными, а знамена и штандарты из-за тусклого, дрожащего света выглядели испачканными в крови полотнищами с неясными символами и узорами. Зал освещался двумя, свисавшими с высокого потолка, масляными светильниками. Под ними, в центре стоял длинный деревянный стол, за которым со стороны камина сидели Эдмон и Джузеппе. Больше в зале никого не было.

        – Доброй ночи, Йозеф, пускай удача сопутствует тебе в поисках истины, – приветствовал вошедшего старика Эдмон.

        – Приветствую тебя, Эдмон Данн, и тебя, Джузеппе Магинолли, – ответил Йозеф. – Удача – это как раз то, что нам всем необходимо в эти скверные времена. – Он подошел к столу и с чувством глубокого облегчения сел на свободный стул.

        – В городе появилась святая инквизиция, – сообщил Йозеф. – Объявлена настоящая охота на посвященных. Вчера на центральной площади сожгли двух ведьм. Одну я хорошо знал, другая была обычной шарлатанкой – ее не жалко. Мне самому чудом удалось уйти от шпионов на городском кладбище. – Йозеф показал на свои лохмотья. – Посмотрите, во что превратился мой кафтан. Чтобы добраться до вас, вместо свежего покойника мне пришлось воспользоваться останками какого-то бродяги, похороненного несколько лет назад у дороги. Хорошо еще, что хоть это подвернулось, иначе гореть и мне на костре вместе с ведьмами. – Йозеф, кряхтя, потянул спину. – Я скакал добрых три с половиной часа, и это в моем-то возрасте!

        – Надеюсь, что все твои испытания были не напрасны, и ты будешь достойно вознагражден за постигшие тебя беды, – сказал Эдмон.

        – Хотелось бы в это верить.

        – Как можно сомневаться! – изумленный таким недоверием, воскликнул Джузеппе. – Если лорд Джаф сдержит слово, и в наших руках окажется артефакт, нам будет не страшна никакая инквизиция. О силе заключенной в скрижалях судьбы написано в книге сущностей.

        – До меня дошли слухи, – не обращая внимания на слова своего молодого коллеги, продолжил сообщать новости Йозеф, – что в город прибыл новый магистр инквизиции. С его появлением и начались настоящие репрессии. В Дарклоте, откуда он прибыл, инквизиция искоренила всех, кто мало-мальски смыслил в магии. У этого человека необыкновенное чутье на магию, я бы сказал – дьявольское, если это слово можно применять к магистру святой инквизиции. Даже достопочтенный Толкелей-стекляшка не смог спрятаться, а уж этот алхимик был мастер перевоплощений. С помощью своих снадобий он мог превратиться во что угодно, не говоря уж о том, чтобы затуманить глаз преследователя. Но и он был схвачен на следующий же день, как приехал новый магистр. Последний раз Толкелейя-стекляшку видели на дыбе – он был уже мертв. У меня такое предчувствие, что нас в ближайшее время ждут большие неприятности. – Йозеф, закряхтев, размял мышцы спины. – Дьявол, до чего же неудобно скакать на голых костях.

        – Скажи мне, Йозеф, не могли ли тебя случайно выследить, когда ты отправился к нам? – обеспокоено поинтересовался Эдмон.

        – …Не думаю. Мне не раз за свою жизнь приходилось уходить от погони и заметать следы. Даже если кто и видел, по какой дороге я покинул город, то вряд ли найдется такой смельчак, что пуститься следом. Да еще по лесной дороге в новолунье, в пору цветения дурмантравы на болотах!

        – В любом случае, нам следует покинуть замок лорда Джафа завтра на рассвете, – заключил Эдмон.

        – Мне всегда нравилось в тебе это чрезвычайно развитое чувство осторожности. Ты весьма осмотрителен, Эдмон Данн. С тобой приятно иметь дело. Я и сам хотел поступить точно также и отправиться в путь рано утром, подальше от инквизиции и её нового магистра, будь он неладен.

        – О чем вы говорите, коллеги? – удивился Джузеппе. – У меня создается такое впечатление, что в успех предстоящего дела кроме меня никто не верит. Если обряд пройдет успешно, об инквизиции можно будет забыть. Со скрижалями судьбы нам некого будет бояться! Или вы не верите в свои силы?!

        Йозеф скептически покачал головой и вытащил травинку, застрявшую в лохмотьях своего, когда-то роскошного, кафтана.

        – Вы бы, молодой человек, не питали больших надежд по поводу артефакта, – заметил он. – Что заключено в этих свитках, мы точно не знаем.

        – Там заключено великое знание! – горячо воскликнул Джузеппе.

        – Само знание не даст силы.

        – А как же: знание – сила!

        – Зачем дикарю книга, если он не умеет читать?

        – Что вы этим хотите сказать, достопочтенный Йозеф? – не понял Джузеппе.

        – Достопочтенный Йозеф, хочет сказать, дорогой друг, – вмешался в разговор Эдмон, – что только примененное знание обладает силой. Зная только, что огонь горит, вы не сможете зажарить индейку.

        – Иными словами, раскрыв скрижали судьбы, мы не знаем, сможем ли их использовать, – разъяснил Йозеф.

        – Нет, – не согласился с доводами старших коллег Джузеппе, – я верю, что с помощью этого артефакта можно изменить жизнь человека. Я верю в это! – Он с силой сжал кулаки. – Верю!

        – Скажите, если конечно это не секрет, чью жизнь вы бы хотели изменить? – поинтересовался Эдмон.

        – Свою, – отозвался Джузеппе.

        – Не понимаю, зачем вам скрижали, дорогой друг, измените ее сами.

        В этот момент раздались шаги, и в зал уверенной походкой вошел лорд Джаф. Он не был похож на смертельно больного человека, стоящего одной ногой в могиле. И почтенный возраст не сильно сказался на его внешности. Лорду никак нельзя было дать девяносто лет – от силы шестьдесят.

        Джаф, одетый в дорогой, отлично скроенный черный костюм с тонкой серебреной вышивкой на рукавах, вышагивал величественно, как и подобает настоящему дворянину – хозяину замка. На груди лорда висел, усыпанный драгоценными камнями рыцарский орден.

        Чародеи вышли из-за стола навстречу и почтенно склонили головы перед лордом.

        – Мне доложили, что вы в сборе и можете приступать, господа чернокнижники, – произнес Джаф. Его голос оказался тверд и властен.

        – Со своей стороны мы готовы к выполнению договора, ваша милость, – ответил Эдмон Данн. – И как только артефакт окажется у нас, сделка совершится. – Стоящие чуть позади него Джузеппе и Йозеф в подтверждении его слов закивали головами.

        – Артефакт принесут с минуту на минуту, – сказал Джаф.

        – Времени мало, – обеспокоено заметил Эдмон, – если через час мы не получим свиток, возникнут трудности с его инициацией.

        – Слово лорда – артефакт прибудет в срок.

        Появился слуга. Карлик подбежал к Джафу и что-то прошептал на ухо. Лорд внимательно выслушал его и одобрительно кивнул головой. Слуга заспешил обратно.

        – Господа чернокнижники,– обратился лорд к присутствующим, – артефакт на месте. Его сейчас принесут.

        В зал вошли двое: один высокий худощавый человек сорока лет, в красном камзоле на золотых пуговицах, второй его горбатый слуга, держащий ларец из черного дерева.

        – Разрешите представить, – показывая на вошедшего, сказал лорд Джаф, – мой друг Кристиан Лоуэлл.

        Лоуэлл в знак приветствия слегка наклонил голову, и его длинные светлые волосы упали на лицо. Лоуэллу пришлось встряхнуть головой, чтобы убрать их на место.

        – Друг мой, – обратился лорд к Кристиану, – вы привезли артефакт?

        – Разумеется, – ответил тот.

        – Тогда, – Джаф повернулся к трем чародеям, – вы можете приступать к своему колдовству, господа чернокнижники. Если вам что-нибудь требуется для своего обряда, только скажите, и вам это предоставят.

        – Благодарю вас, лорд Джаф, но все, что нам нужно – это артефакт, – ответил Эдмон. Он, Джузеппе и Йозеф замерли в ожидании того мгновения, когда бесценная реликвия попадет им в руки.

        Лорд посмотрел на своего друга. Тот не стал тянуть время, забрал шкатулку у горбатого слуги и подошел ближе.

        – Артефакт здесь, – сказал Лоуэлл, протягивая ларец. – Приступайте, времени у вас осталось мало.

        Эдмон принял ларец. Чародеи засуетились. Йозеф взялся освобождать пространство перед камином. Ему помог горбатый слуга Лоуэлла. Они вместе отодвинули стол в дальний конец, туда же перенесли стулья.

        Джузеппе извлек из кармана плаща мел и, встав на четвереньки, принялся чертить на полу кабалистические знаки, пентаграммы, окружности. За быстрыми, точными движениями прослеживалась многоопытная рука волшебника. Он скрупулезно выводил знаки планет и символы стихий, заключая их в сложные геометрические фигуры. Мел стерся до самого основания, прежде чем пол покрыл замысловатый рисунок, и Джузеппе, кряхтя, поднялся с четверенек.

        После того, как Джузеппе закончил, Эдмон Данн, осторожно ступая, чтобы не стереть надписи, вошел в середину этой головоломки и положил ларец с артефактом в центр. Затем вернулся обратно, к компаньонам, стоящим у черты внешней окружности, в которую был вписан большой треугольник. Эдмон занял свободный третий угол и поднял руки над головой.

        – Приступим, братья, – молвил он торжественным голосом.

        Йозеф, склонив голову и сложив руки на груди, принялся бормотать заклинания на древнееврейском языке. Джузеппе стал произносить слова формул древнеегипетских жрецов.

        Большая внешняя окружность засветилась голубоватым светом. Красный огонек пробежал по граням треугольника и раскрасил их в розовый цвет. По залу пролетел откуда-то взявшийся порыв ветра. Затрепыхались штандарты лорда Джафа на флагштоках. Закачались светильники под потолком. По стенам побежали причудливые тени.

        – Чивэ Энтрато, – громко изрек Эдмон Данн, и под ногами ярким фиолетовым светом вспыхнули обозначения планет Солнечной системы. – Форце! – Символы Марса и Меркурия, воспарив над полом, светящимися узорами стали кружить вокруг центра пентаграммы, где находился ларец с артефактом.

        В камине забилось пламя, в трубе завыл ветер.

        – Вэрита! – продолжил творить заклинание Эдмон Данн.

        На этот раз все до одной линии и надписи рисунка засияли магическим свечением. Пентаграмма пришла в движение. Каббалистические знаки начали менять места расположения. В воздухе заплясали магические огни, запахло озоном.

        – Адоя! – воскликнул Эдмон с одновременным взмахом руки.

        За окнами блеснула молния, в окно ударила ветка и разбила его. Витраж со звоном полетел на пол. Раздался оглушительный раскат грома. Из камина вылетел сноп искр, рассыпавшись скачущим бисером по залу. Один из масляных светильников под потолком погас. Другой, скрипя, раскачивался из стороны в сторону, грозя в любую минуту рухнуть вниз на головы собравшихся.

        Магические знаки прекратили свое движение, вспыхнули в последний раз и погасли, осыпавшись на пол серой пылью, которую тут же сдул налетевший ветер.

        Йозеф и Джузеппе прекратили бормотать заклинания и вопрошающе подняли глаза на Эдмона. Он, переведя дух, направился к ларцу.

        Все присутствующие замерли в напряженном ожидании, когда Эдмон Данн склонился над шкатулкой. Осторожно, словно это нечто хрупкое, эфемерное и от неосторожного прикосновения рассыплется в прах или исчезнет, Эдмон открыл крышку. За окнами вспыхнула молния, загрохотал гром. Изнутри ларца вверх взвились три магических огонька. Зеленые светлячки закружились над головой мага. Эдмон подождал, пока они растают без следа, протянул руку и извлек свиток.

        – Мы сделали это! Скрижаль у меня! – подняв артефакт над головой, победоносно воскликнул Эдмон.

        Йозеф и Джузеппе, переполняемые любопытством, подбежали ближе. Еще не до конца веря в свою удачу, они с восхищением смотрели на заветный свиток в руке товарища. Их мечта осуществилась, они стали обладателями скрижали судьбы.

        Насколько не был поглощен Эдмон радостью от успеха, все же его внимание привлекло какое-то странное движение со стороны камина. Или это только почудилось? Возможно, в поле зрения попали пламя в камине, одна из многочисленных теней или трепыхающейся на ветру штандарт лорда. Нет, чутье многоопытного мага подсказывало, что что-то ненормальное есть в разбушевавшейся за окнами стихии. Эдмон заметил, что второй светильник в отражении каминного зеркала продолжает гореть, в отличие от того, который находиться в зале у них над головой. Но неожиданно прозвучавший в зале резкий возглас лорда Джафа не дал Эдмону понять смысл этого явления.

        – Стража! Схватить чернокнижников!

        Дверь с шумом распахнулась, и в зал ворвался отряд рыцарей с обнаженными мечами.

        – Это засада! Нас предали! – в отчаянии воскликнул Йозеф.

        Колдунам повезло: атаку замедлили отодвинутые к дверям стол и стулья. Рыцари замешкались, преодолевая это препятствие, и маги стали спешно готовиться к схватке.

        Эдмон Данн спрятал свиток в карман плаща и первым начал произносить боевое заклинание:

        – Абасанодо симадастра фазистра… – Он замахал руками у себя над головой. Кругом вспыхнули магические огни. – Элекростаста!

        Затрещали разряды энергий, вдребезги разбилось одно из окон, и в рыцарей, закованных в броню, вонзилась молния. Раскат грома потряс здание. Под истошные крики стражников по металлу заплясали электрические разряды. Рыцари попадали на пол. На ногах остались лишь лорд Джаф, его друг Кристиан Лоуэлл и горбатый слуга последнего.

        – Чамарэ Параро Суитеро Хинэгэ, – стал произносить Йозеф слова формулы «вызвать страх», вращая перед собой руками с оттопыренными пальцами.

        – Боже мой! – в ужасе закричал Джаф, глядя, как из пальцев колдуна в его сторону распространяется фиолетовое свечение. – Кристиан сделай что-нибудь, ты же инквизитор!

        – Люмьбего смаалэ, – в ответ произнес Кристиан Лоуэлл, закрывая, словно невидимым щитом, голову руками.

        Заклятие Йозефа не сработало. Волшебная манна рассеялась.

        – Да он сам колдун! – возмущенно воскликнул Йозеф, пораженный своей догадкой. Он не заметил, как в дверях показался арбалетчик. В воздухе просвистела стрела, следом раздался крик боли. Йозеф упал, из его правого бедра торчало древко с оперением, и струилась кровь.

        – Фиама Манэ, – вступил в схватку Джузеппе, потирая ладони. – Глобо-фульминэ, – он развел руки в стороны, и у него между ладонями возник огненный шар. Со словами: – Ланчио-дито! – Джузеппе кинул шар в сторону арбалетчика.

        Вспышка пламени поглотила воина, он факелом заметался в дверном проеме и с диким воплем исчез из виду.

        Лицо Кристиана Лоуэлла исказила гримаса ненависти и злобы. Он с остервенением рванул ворот камзола. Золотые пуговицы посыпались на пол. Лоуэлл выхватил из-за пазухи сатанинское распятие.

        – Призываю силы зла и тьмы! Сатана, приди мне на помощь! – и, размахнувшись, Лоуэл швырнул его через груду рыцарей в центр зала. Крест воткнулся заостренным концом в пол и запульсировал темно-красным светом.

        – Кристиан, – изумился лорд Джаф, не узнавая своего друга, – ты же инквизитор – слуга церкви! Как ты можешь делать такое?!

        – Кто не умеет колдовать сам, призывает на помощь демонов, – успел заметить Эдмон, прежде чем одна за другой засверкали молнии, и загрохотал гром.

        Сильнее завыл ветер. Захлопали полотнища штандартов. Жалобно заскрипели, раскачиваясь, светильники под потолком. И тут рыцари, сраженные молнией, стали шевелиться. С утробным стоном один из них, упираясь мечом в пол, поднялся на ноги. За ним повставали остальные. Шатаясь из стороны в сторону и бренча латами, рыцари направились к чародеям. Из-под опущенных забрал горели дьявольским огнем красные глаза.

        – Йозеф, мертвецы по твоей части, – обернулся к раненому товарищу Джузеппе, – сделай скорее что-нибудь.

        Превозмогая боль в ноге, Йозеф принялся творить заклинание:

        – Морталле каббало муэрдо зомбаро… – Вдруг его голос оборвался. Джузеппе встревожено взглянул на Йозефа: из груди старика торчала витая рукоять кинжала, – это горбатый слуга Лоуэлла метнул нож, не дав некроманту закончить заклинание и остановить дьявольских зомби. Захрипев, Йозеф повалился на пол и испустил дух.

        Поднятые из мертвых рыцари подошли почти вплотную. Мгновение, и они набросятся на оставшихся в живых чародеев. Эдмону пришлось срочно брать инициативу в свои руки.

        – Фондотоскалэ Пуэнто, – усиленно тря ладони, стал колдовать он «сожжение» на ближайшего. – Эндото! – хлопнул в ладоши, и из стыков латных доспехов мертвеца во все стороны вырвалось пламя. Рыцарь успел сделать еще один шаг, прежде чем пустые, выгоревшие изнутри латы обрушились на пол.

        Эдмон хлопнул еще раз – вспыхнул второй; еще – третий; еще, еще… Зомби сгорали как спички, оставляя после себя лишь груду дымящихся доспехов.

        Джузеппе, пока Эдмон разбирался с подступающими мертвецами, сотворил огненный шар и швырнул его в сторону сатаниста. Лоуэлл слишком поздно заметил летящий в его сторону сгусток огня. Но темный колдун не растерялся, он схватил своего друга лорда Джафа и подставил под удар.

        Пламя объяло незадачливого лорда. С дикими криками Джаф огненным факелом заметался по залу, пока не упал на пол и не сгорел дотла, оставив после себя лишь усыпанный драгоценными камнями рыцарский орден в кучке золы.

        – Призываю вас демонов ночи себе на помощь! – заголосил во всю глотку Лоуэлл. – Кабалло Умбэрсэдэро Зуэстро…

        Джузеппе принялся готовить очередной огненный шар и не заметил, как за его спиной вскочил на ноги минуту назад скончавшийся Йозеф. Джузеппе не успел ничего предпринять. Покойник впился зубами в его шею. Сдавленный предсмертный крик затих в жутких чавкающих звуках. Помочь Джузеппе уже было невозможно. Эдмнону ничего не оставалось, как сжечь обоих:

        – Фондотоскалэ Пуэнто Эндото! – Хлопок в ладоши, и тела компаньонов вспыхнули в магическом огне. Пламя взвилось высоко вверх к самому потолку. На флагштоках загорелись несколько знамен лорда Джафа.

        – Отдай скрижаль или ты будешь следующий, Эдмон Данн! – победоносно закричал Лоуэлл.

        – Только через мой труп.

        – Ты сам сказал это! – захохотал Лоуэлл. – Вельзевул, сын мрака, дай покорному слуге твоему силу! – Лоуэлл неузнаваемо изменился: черты лица заострились, в глазах возникли дьявольские огоньки. – Трусто гуномо квистеро… – забормотал сатанист жутким голосом какое-то длинное черное заклинание.

        По залу пронесся ураган. Затрещали разряды энергий. Заплясали в дьявольском хороводе магические огни. Пол содрогнулся и пошел волнами. В образовавшиеся щели пробилось красное свечение, словно это исходил свет от пламени самой преисподней.

        Эдмон не стал бездействовать, он быстро наложил на себя несколько универсальных охранных заклятий против всех четырех стихий, и уже подумывал, как бы удачнее покинуть место битвы, как увидел в зеркале отражение горбатого слуги Лоуэлла. Самое удивительное было то, что двойник двигался совершенно независимо от реального человека.

        Двойник забрался на широкую каминную полку по другую сторону зеркала и нагнулся, подавая кому-то руку. С ее помощью наверх забрался второй Лоуэлл. Отражение черного колдуна совершенно осознанно посмотрело на Эдмона, и шагнуло сквозь прозрачную грань. Плоскость зеркала пошла рябью, как если бы это была вода. И вот на широкой каминной полке показался второй Кристиан Лоуэлл – колдун и инквизитор в одном лице. За ним из зазеркалья в реальный мир проник и его горбатый слуга.

        – Леонардо, вот он, – произнесло зеркальное отражение колдуна, указывая пальцем на подлинного Лоуэлла, в экстазе заклинающего демонов мрака и невидящего происходящего.

        Горбатый слуга в мгновение ока метнул нож. Сталь блеснула в полете острым лезвием и вонзилась в горло настоящего Кристиана Лоуэлла. Хлынула кровь. Демоническое заклинание, так и не завершившись, захлебнулась. Из последних сил Лоуэлл схватился за витую рукоять, пытаясь вытащить смертоносное лезвие, вытаращил глаза, то ли, наконец, увидев двойника, то ли не веря в то, что умер, и бездыханный рухнул на пол.

        – Хозяин! Нет! – завопил настоящий Леонардо. В отчаянии он схватил валявшийся под ногами меч одного из рыцарей и швырнул в двойника Лоуэлла. Крутясь в воздухе, меч пролетел через весь зал, и он бы достиг своей цели, если бы не отражение самого Леонардо, бесстрашно закрывшее собой своего хозяина.

        Клинок ударил двойника слуги по голове, и горбун с криком боли упал на пол.

        – Массардэ эгросидрэ жарэстро! – вздымая руки кверху, жутким голосом завопил дубликат Лоуэлла, которого спас преданный слуга. – Ад разверзнись! – и колдун направил руки в сторону настоящего Леонардо.

        Пол под Леонардо провалился, и горбун сгинул в вырвавшимся из провала пламени. Его языки были настолько высоки и жгучи, что занялись деревянные стропилы под потолком. Знамена, висящие на флагштоках, вспыхнули, как тонкая бумага. Ветер раздувал пламя, словно в большой печке. Ярко-красные языки перекинулись на стены и оконные рамы. Начинался пожар.

        Эдмон Данн принялся колдовать заклинание «полет», замыслив покинуть зал через разбитое окно. Но вдруг жуткий ментальный удар потряс его. Дыхание перехватило и Эдмон, не устояв на ногах, упал. В глазах померкло. Возможно, он даже на какое-то время потерял сознание, потому что когда взор прояснился, зеркальное отражение Лоуэлла успело слезть с широкой каминной полки на пол и направлялось в его сторону.

        Эдмон попытался произнести какое-нибудь заклинание, но голос пропал. Из горла раздался лишь хрип.

        – Скрижаль! – страшно закричал двойник Лоуэлла, подходя все ближе. – Скрижаль! – Его змеиные глаза горели желтым огнем, а вокруг мерцала зловещая аура темных сил.

        Эдмон извлек из кармана плаща свиток. Увидев заветный пергамент, Лоуэлл торжествующе оскалил зубы и ускорил шаг.

        – Дай его мне! – протягивая руку, потребовал двойник черного колдуна.

        Эдмон Данн осознал, что идут последние минуты его жизни. Он посмотрел на свиток, на протянутую к нему руку, взглянул в жуткие змеиные глаза черного колдуна-инквизитора…

        Огонь в зале разгорался, этому способствовал бушевавший ветер. Сверху падали горящие перекрытия. Рухнул оторвавшийся от потолка светильник, масло расплескалось по полу и занялось коптящим пламенем.

        За окном сверкнула молния, и в свете ее вспышки Эдмон увидел за спиной Лоуэлла в зеркале свое собственное отражение. Оно забралось на камин и махало оттуда рукой, стараясь привлечь к себе внимание.

        – Скрижаль! – нетерпеливо воскликнул Лоуэлл. Его глаза вспыхнули изнутри дьявольским огнем. – В последний раз приказываю отдать мне скрижаль, Эдмон Данн.

        – Держи! – Эдмон размахнулся и швырнул свиток по направлению к зеркалу.

        Свиток, вертясь в воздухе, пролетел над головой Лоуэлла и попал в руки двойника Эдмона. Тот схватил скрижаль и спрыгнул в зазеркалье.

        – Проклятье! – неистовствуя, вскричал Лоуэлл и бросился следом. Он проворно стал взбираться по черным гранитным камням к зеркалу. Еще мгновение и ожившее отражение Лоуэлла забралось на каминную полку. Лоуэлл занес ногу, чтобы переступить грань измерений…

        – Турэ-ридаро! – вскричал с пола Эдмон Данн охрипшим голосом.

        Нога Лоуэлла со звоном ударила в стекло. По зеркалу пробежала ломаная трещина: дверь в измерение закрылась